| Визы и билеты |
| Виза в Англию |
| Виза в Ирландию |
| Автобусные билеты |
| Авиабилеты в Англию |
| Отели |
| Отели Лондона |
| Отели Ливерпуля |
| Отели Глазго |
| Отели Манчестера |
| Отели Эдинбурга |
| Отели Брайтона |
| Все отели Англии |
| Города |
| Лондон |
| Кембридж |
| Ливерпуль |
| Эдинбург |
| Оксфорд |
| Белфаст |
| Все города Англии |
| Состав Великобритании |
| Англия |
| Шотландия |
| Уэльс |
| Северная Ирландия |
| Британские заморские территории |
| Статьи и материалы |
| Кембридж или Лондон? |
| Шотландская Сорбонна |
| Лондонские площади |
| Великобритания. Доллар туриста |
| Темза, сэр! |
| В Лондон, в Лондон... |
| Все статьи |
| Статьи на туристическую тематику |
| Великобритания в России |
| Британские компании в России |
В чину учимых
В чину учимых
Если задаться вопросом, когда в России пробудился интерес к зарубежному образованию, на ум сразу приходит выдающаяся (и в буквальном смысле) фигура Петра Первого. Он стал одним из первых русских стажеров за рубежом, на личном примере доказав полезность такой формы обучения.
Исторической предпосылкой "петровского прорыва в Европу" стало завоевание Россией в 1696 году турецкой крепости Азов. Тогда остро встал вопрос о том, как удержать завоёванное и добиться выхода к Чёрному морю. Пётр решил сделать ставку на создание военного флота, которого Россия тогда не имела.
Вначале молодой преобразователь широким жестом приглашает со всех концов Европы иноземных мастеров, однако ощутимого эффекта это не приносит. Тогда он отряжает первых 50 дворян за границу для обучения мореплаванию (28 человек — в Венецию, и 22 человека — в Голландию и Англию). Но и это казалось царю полумерами. Он стал одержим идеей на собственном примере показать, как нужно учиться. Тогда в его голове и родился решительный план снарядить в Европу представительное посольство, с помощью которого можно было, с одной стороны, расширить коалицию европейских держав против Османской империи, с другой, самому на месте поучиться у иноземных корабелов их искусству.
В марте 1697 года "Великое посольство" — около тысячи саней и подвод, на которых ехало более 250 человек, — потянулось из Москвы к западным границам. Его участники везли русские дары в обмен на европейские знания. Одних соболей было взято с собой на сумму в 70 тысяч рублей.
Научиться кораблестроению в то время можно было, прежде всего, в двух странах — в Англии и Голландии. Сначала Петр выбрал Нидерланды. Это решение не было случайным: царь с детства был окружён выходцами из Нидерландов, хорошо говорил по-голландски. Голландец Ван дер Гульст был лекарем юного царя, его соотечественники Франц Тиммерман и Карстен Брандт учили будущего преобразователя мореплаванию, фортификации и артиллерии. К тому же Нидерланды, территория которых по размеру уступает Московской области, в XVIII веке обладали самым крупным торговым флотом в мире (из пяти купеческих судов четыре были голландскими), и голландцы стремились стать основными торговыми партнёрами России в Европе.
Какое значение Пётр придавал "учебной" цели "Великого посольства", можно судить по его личной печати, которой он скреплял свои письма за границей. На ней изображен корабельный плотник с идущей вокруг него надписью: "Аз бо есмь в чину учимых и учащих мя требую". Пётр набрал особую группу учащихся, так называемых волонтёров (всего 35 человек), из испытанных временем бомбардиров Преображенского полка. В большинстве своём это были безграмотные выходцы из простонародья, среди которых выделялся фаворит царя Александр Меншиков. Освобождённые от дипломатических и других поручений, волонтёры должны были отдать все свои силы только учёбе. Пётр чётко поставил перед ними задачу освоить "чертежи или карты морские, компас и прочие признаки морские".
Официально царь тоже ехал за границу как волонтёр, под именем урядника Преображенского полка Петра Михайлова. Такая игра в двойников была необходима ему: он чувствовал себя гораздо свободнее, находясь вровень со своими учителями. В целом главный волонтёр намеревался "во Европе присмотреться новым воинским искусствам и поведениям".
"МАРШ В ГОЛЛАНДИЮ"
Проследовав через Ригу, Кенигсберг и даже не останавливаясь в Берлине, Пётр 8 августа 1697 года достигает голландских верфей. Опередив своё громоздкое посольство, он с несколькими волонтерами добрался до городка Заандам, верфи которого представлялись ему чуть ли не Меккой кораблестроения.Но Пётр скоро убедился, что они плохо приспособлены к закладке больших судов. Сущим бичом для московского плотника оказались местные жители. Провинциальный городок быстро облетела весть о прибывшем инкогнито высоком госте, и заандамцы не упускали случая посмотреть на русского царя, орудующего топором. Зеваки, преследующие Петра, бывали порой небезопасны. Однажды толпа мальчишек закидала чужестранца "камнями и всякой дрянью", не поделив подаренные им Петром сливы.
Царь, избегавший привлекать к себе какое бы то ни было внимание, поселился в скромном жилище кузнеца Геррита Киста, своего московского знакомого. Ещё в XVIII веке превращённый в музей, домик по сей день удивляет посетителей бедностью обстановки и узостью той ниши, которую великан Пётр превратил в свою спальню.
Неделя, проведённая в Заандаме, не прошла для Петра даром. Он с огромным любопытством осмотрел множество мануфактур и производств города. Его так увлёк процесс выработки бумаги, что он собственноручно изготовил один лист.
Бежав от назойливых заандамцев, Пётр устремляется в Амстердам, навстречу русскому посольству. И тут, в главном порту Голландии, плотницкая эпопея Петра Михайлова развёртывается с удвоенной силой. Четыре месяца он не покидает крупнейшие в стране верфи Ост-Индской компании. В результате на воду будет спущен отстроенный им и волонтёрами фрегат "Пётр и Павел".
Бросив все силы на корабельную науку, Пётр требует такого же рвения и от своих подданных. Узнав о намерениях молодых дворян, которые накануне приезда посольства были посланы в Голландию, Пётр писал, что "они выуча кумпас, хотели к Москве ехать, не быв на море: чаели, что все тут. Но адмирал наш (Лефорт — О.Г.) намерение их переменил" и послал испробовать морскую болезнь.
Именно в Голландии будущий реформатор познакомился с европейской цивилизацией и культурой во всём её многообразии. Пётр впервые увидел, что такое ратуша, адмиралтейство, театр, цирк, приюты для детей и даже дом для умалишенных. Попав первый раз на спектакль, он стал свидетелем "устрашений адских и дивных танцев, и иных утешений и перспектив".
Но больше всего Петра, как поклонника естественных наук, поразил анатомический музей доктора Фредерика Рюйша, виртуоза препарации. В нём была выставлена его известная коллекция уродов и эволюции человеческих зародышей. Учёный увлёк Петра анатомией и хирургией, и царь не раз бывал в его госпитале и наблюдал, как анатом изучает болезни. Впоследствии реформатор считал себя не только лучшим корабельным мастером в России, но также умелым хирургом и патологоанатомом.
Пётр не раз предпринимал попытки уговорить голландца продать секрет препарирования, и во время второй поездки в Нидерланды в 1717 году он приобрёл у Рюйша его коллекцию и метод консервации, заплатив огромную сумму в 30 тысяч гульденов. Голландская коллекция легла в основу Кунсткамеры в Петербурге.
Но на этом интересы Петра не ограничивались. Первооткрыватель микроорганизмов Антони ван Левенгук демонстрирует ему микроскоп и систему кровообращения у рыб. Медицинский ботанический сад в Амстердаме, с экзотическими растениями и деревьями, наводит его на мысль о создании своего аптекарского сада (это было сделано спустя 20 лет в Петербурге). У художника Адриана Шхонебека молодой царь постигает искусство гравирования. В собрании Якова де Вильде Пётр осматривает археологические древности и находки: монеты, скульптуру, резные камни. Словом, удивляется, учится.
"СЧАСТЛИВЕЙШИЙ ОСТРОВ"
Хотя в Голландии московскому волонтёру вручили диплом корабельного мастера, он остался недоволен познаниями своих учителей. Единственным местом, где тогда в совершенстве знали теорию кораблестроения и чертежи, была Англия, поэтому в январе 1698 года Пётр с 16 волонтёрами отправляется на берега Альбиона.Первое, что встречает его там, — это отличная яхта, подаренная царю английским королём Вильгельмом III. Два с половиной месяца он изучает теорию кораблестроения в доках Дептфорда, в те времена городка близ Лондона, а ныне района английской столицы. О стажировке, проведённой у английских корабелов, Пётр позже скажет: "Ежели бы я не побывал в Англии, на всю жизнь остался бы простым плотником".
Царь удивляет англичан своим распорядком дня: встает в четыре часа утра, ужинает в семь часов вечера. В Англии он впервые знакомится с государственным устройством иностранной державы. Будущие резкие государственные и социальные реформы, навсегда проложившие границу между Московским царством и Петербургской империей, возможно, зарождаются в сознании 26-летнего Петра именно в результате этого знакомства.
Его внимание привлекла главная достопримечательность английской политической системы — парламент. Вильгельм III, благоволивший к русскому гостю, нашёл случай пригласить его в Вестминстерский дворец на совместное заседание палат лордов и общин. 2 апреля 1698 года Пётр, взобравшись на крышу дворца, подальше от взоров любопытных, наблюдал через слуховое окно за прениями короля с парламентариями. Он был разочарован ограниченностью королевской власти, но, по преданию, заметил, что "весело слушать", когда подданные открыто говорят правду своему монарху. В общем, Пётр I сделал вывод, что в России английская вольность неуместна, "как к стене горох".
Столь ревностно соблюдаемая царём таинственность не могла не вызвать улыбки у всеведущих дипломатов. Представитель венского двора докладывал, что его поведение в парламенте "дало повод кому-то сказать, что он видел редчайшую вещь на свете, а именно: короля на троне и императора (его называют здесь императором России) на крыше".
Отметим, что если в Англии Петру удалось избежать встречи с членами парламента, то ранее в Гааге, где собирались депутаты нидерландских Генеральных штатов, ему пришлось предстать перед ними. Правда, его появление выглядело странно: перед депутатами пронеслась фигура высокого человека, надевшего парик задом наперёд. Застенчивость и боязнь публичности за границей оказались оборотной стороной жесткого и необузданного нрава Петра I, который император часто проявлял у себя дома.
Английский компаньон царя, лорд Кармартен показал московскому гостю коллекцию старинного оружия в Тауэре. Вместе с рыцарскими доспехами в английском замке были выставлены топоры, которыми обезглавили Марию Стюарт и Карла I. Англичане не решились сказать об этом Петру, почему-то подумав, что он непременно выбросит орудия казни в Темзу.
В Тауэре царь также впервые увидел Монетный двор, который в то время возглавлял Исаак Ньютон. Историки склонны считать, что Пётр даже встретился со знаменитым учёным. Его интересовала денежная реформа, которую неутомимо проводил Ньютон, заново перечеканивая английскую монету машинным способом. Пётр считал, что русская монета несравненно хуже европейской, поэтому России нужна подобная реформа.
8 апреля 1698 года Пётр заглянул в Оксфорд. Впервые русский царь посетил один из старейших университетов Европы. Вот каким предстал Оксфорд перед царём и участниками "Великого посольства": "Есть там 18 коллегий (колледжей), в которых ... студенты живут под жестоким правлением, да кроме их ещё 1000 других школьников, которых питают и одевают из некоих доходов. И имеют они для забавы изрядные сады и аллеи. Одеяния же их единообразно, но отменно от других".
Петр не случайно попал в этот университет. Именно в Оксфорде процветали география и математика, тесно связанные с главным увлечением Петра — мореплаванием. Он пригласил двух университетских учёных, которым вместе с именитым математиком Генри Фарвардсоном было поручено в 1708 году разработать план дороги между Петербургом и Москвой.
Петр неоднократно ездил в Гринвичскую обсерваторию, в которой наблюдал за движением Венеры. Еще он успел осмотреть Бодлеянскую библиотеку в Оксфорде. Там царю показали редкие грамоты Ивана Грозного, сватавшегося к Елизавете Английской. Читая их, он смеялся и велел сделать копии с царских посланий, не будучи уверенным, что они сохранились на родине. Вскоре после его отъезда был куплен каталог библиотеки, с помощью которого при Кунсткамере в Петербурге была собрана богатая библиотека в 11 тысяч томов. В Англии приобрели также первую "анатоменную книгу".
Проведя в Англии три с половиной месяца, Пётр в конце апреля 1698 года вернулся к оставленному им посольству в Амстердам. По дороге домой он успел побывать ещё в Дрездене, где познакомился со знаменитой кунсткамерой, в Праге, Вене и вернулся в Москву.
ПЛОДЫ ПРОСВЕЩЕНИЯ
До Петра I единичные попытки московских царей посылать дворянскую молодёжь учиться за рубеж оканчивались обычно тем, что "учащиеся" так и не возвращались назад. В этом смысле Пётр предпринял революционный шаг, самолично отправившись на учёбу за границу. Он переломил традицию, согласно которой образование и профессионализм в России были делом десятым.
Заграничное путешествие Петра оставило заметный след в русской истории, открыв шлюзы для стремительной европеизации России. Из германских земель Пётр привёз кафтан и парик для дворянства. В Голландии он позаимствовал идеи учреждения Адмиралтейства, Кунсткамеры, общедоступного театра. Англия натолкнула его на мысль о перечеканке русской монеты.
С "Великим посольством" в Россию приехало 672 иностранца: матросы, лекари, офицеры, капитаны и даже двое англичан-брадобреев. При Петре подобная практика "импорта" иноземцев приобрела особый размах, что в дальнейшем породило известное иностранное засилье на русской службе. Но многие чужестранцы действительно оказались полезными для страны. Так, математик Генри Фарвадсон, приглашённый царём из Англии, стал основателем Навигацкой школы в Москве, а француз Ж.-Н. Делиль основал в Петербурге обсерваторию и Географический департамент.
После поездки Петра в России укоренились не только чай, кофе или елка на Новый год, но и сама идея о благотворности заграничного обучения и образования. По грубым оценкам, с 1697 по 1725 годы за рубеж было направлено не менее 26 групп волонтёров, то есть более 1.000 учащихся. Они изучали не только кораблестроение и военное дело, но и архитектуру, разведение парков, живопись, восточные языки. Многие талантливые дети из недворянских семей получили редкий шанс реализовать себя.
Говоря словами Пушкина, Пётр действительно прошёл путь от плотника до академика. При нем Россия пережила настоящий взрыв естественно-научных знаний. В 1717 году Парижская академия наук избрала Петра академиком в знак восхищения перед его заслугами в прогрессе просвещения в России.
Автор: Григ Олег
Источник: Журнал "Обучение за рубежом" - № 7 (8) Июль 1999г
| Горячая линия |
| +7 (495) 648-9188 (мн.) |
| Контактная информация |
| Образование в частных школах и колледжах |
| Подготовительные курсы |
| Обучение в начальной школе |
| Обучение в средней школе или колледже |
| Высшее образование в колледжах и университетах |
| Подготовительные курсы к поступлению в университет / колледж |
| Обучение в университете / колледже |
| Достопримечательности |
| Сити Лондона |
| Стоунхендж |
| Банк Англии |
| Королевские дворцы |
| Биг Бен |
| Британский музей |
| Все достопримечательности |
| Культура |
| Английский театр |
| Культура Англии |
| Религии Великобритании |
| Английская готика |
| Пиратство |
| Праздники Великобритании |
| Вся культура |
| История |
| Англия при Тюдорах |
| Династия Йорков |
| Династия Ланкастеров |
| Революция Тэтчер |
| Столетняя война |
| Закат Империи |
| Вся история |
